• Содержание
• Выдержки из предисловия
• Рецензии
• Именной указатель
• Об авторе
  

СОДЕРЖАНИЕ

О.Т.Ермишин
Русская эмиграция в воспоминаниях В.В.Зеньковского

ИЗ МОЕЙ ЖИЗНИ

МОИМ ДРУЗЬЯМ

МОЕ УЧАСТИЕ В РУССКОМ СТУДЕНЧЕСКОМ ХРИСТИАНСКОМ ДВИЖЕНИИ
(Из истории русских религиозных течений в эмиграции)

    Глава I. До эмиграции
    Глава II. Белград (февраль 1920 – март 1923 года)
    Глава III. Прага (1923–1926)
    Глава IV. Пшеровский съезд
    Глава V. Итоги Пшеровского съезда
    Глава VI. [1926–1927 годы]
    Глава VII. [Конец 1927 года]
    Глава VIII. [Конец 1927 года]
    Глава IX. 1928 год
    Глава Х. [1928–1932 годы]
    Глава XI. [1932–1933 годы]
    Глава XII. [1933 год]
    Глава XIII. [1933–1936 годы]
    Глава XIV. [1936–1938 годы]
    Глава XV. [1944–1952 годы]


МОИ ВСТРЕЧИ С ВЫДАЮЩИМИСЯ ЛЮДЬМИ

Часть I. КИЕВ
    Встречи в Киеве
        1. Георгий Емельянович Афанасьев
        2. Евгений Васильевич Аничков
        3. Митрополит Антоний (Храповицкий)
        4. Альфред Людвигович Бем
        5. Николай Александрович Бердяев
        6. Отец Сергий [Николаевич] Булгаков
        7. Алексей Никитич Гиляров
        8. Игорь Платонович Демидов
        9. Дмитрий Иванович Дорошенко
        10. Отец Анатолий Жураковский
        11. Аделаида Владимировна Жекулина
        12. Владимир Николаевич Ильин
        13. Илья Фролович Кожин
        14. Владимир Александрович Кожевников
        15. Адольф Маркович Лазарев
        16. Владимир Николаевич Лашнюков
        17. Петр Павлович Кудрявцев
        17а. Отец Константин Маркович Агеев
        18. Дмитрий Михайлович Одинец
        19. Отец Павел Светлов
        20. Иван Алексеевич Сикорский
        21. Евгений Васильевич Спекторский
        22. Георгий Иванович Челпанов
        23. Дмитрий Иванович Чижевский
        24. Лев Исакович Шестов
        25. Василий Ильич Экземплярский

Часть II. БЕЛГРАД. ПРАГА
    Встречи с людьми,  которых я узнал впервые уже в эмиграции
        1. Митрополит Антоний
        2. Николай Афанасьев
        3. Отец Петр Беловидов
        4. Сергей Сергеевич Верховской
        5. Епископ (ныне митрополит) Вениамин
        6. Анастасия Николаевна Глущевич
        7. Сергей Иосифович Гессен
        8. Митрополит Дамаскин
        9. Епископ Касьян (в миру Сергей Сергеевич Безобразов)
        10. Митрополит Евлогий
        11. Отец Александр Ельчанинов
        12. Лев Александрович Зандер
        13. Валентина Александровна Зандер
        14. Семья Зёрновых
        15. Архимандрит Константин (Кирилл Иосифович Зайцев)
        16. Архимандрит Киприан (Керн)
        17. Антон Владимирович Карташёв
        18. Иван Александрович Ильин
        19. Отец Димитрий Клепинин
        20. Густав Густавович Кульман
        21. Иван Иванович Лапшин
        22. Иван Аркадьевич Лаговский
        23. Отец Лев Липеровский
        24. Николай Онуфриевич Лосский
        25. Александр Васильевич Маклецов
        26. Иван Михайлович Малинин
        27. <Владимир Филимонович> Марцинковский
        28. Доктор Джон Мотт
        29. Александр Иванович Никитин
        30. Павел Иванович Новгородцев
        31. Александр Львович Погодин
        32. Елена Ивановна Полонская
        33. Федор Тимофеевич Пьянов
        34. Вадим Викторович Руднев
        35. Петр Бернгардович Струве
        36. Архиепископ Сергий <(Королев)>
        37. Исидора Секулич
        38. Сергей Георгиевич Семенченко
        39. Федор Васильевич Тарановский
        40. Отец Сергий Четвериков
        41. Отец Георгий Флоровский

Часть III. ПАРИЖ – АМЕРИКА
        1. Елизавета Григорьевна Алексеева
        2. Отец Валентин Бакст
        3. Илья Исидорович Бунаков (Фондаминский)
        4. Владимир Васильевич Вейдле
        5. Борис Константинович Зайцев
        6. Архимандрит Константин Зайцев (в миру Кирилл Иосифович Зайцев)
        7. Надежда <Александровна> Завадская­Добровольская и ее муж Вениамин <Валерианович> Корсак
        8. Петр Константинович Иванов
        9. Михаил Михайлович Карпович
        10. Владимир Пименович Крымов
        11. Мирра Ивановна Лот-­Бородина
        12. Василий Алексеевич Маклаков
        13. Мать Мария (Скобцова)
        14. Дмитрий Сергеевич Мережковский и Зинаида Николаевна Гиппиус
        15. Константин Васильевич Мочульский
        16. Георгий Исакович Новицкий
        17. Сергей Васильевич Рахманинов
        18. Борис Иванович Сове
        19. Отец Александр Семенов­-Тян­-Шанский
        20. Георгий Петрович Федотов
        21. Борис Юльевич Физ
        22. Александра Сергеевна Четверикова
        23. Епископ Иоанн Шаховской
        24. София Сергеевна Куломзина­-Шидловская
        25. Отец Александр Шмеман

ОЧЕРК ВНУТРЕННЕЙ МОЕЙ БИОГРАФИИ

Примечания

Указатель имен

ВЫДЕРЖКИ ИЗ ПРЕДИСЛОВИЯ

Василий Васильевич Зеньковский (1881–1962), более известный как историк русской философии, педагог, психолог и богослов, был ко всему прочему и выдающимся мемуаристом. Его воспоминания имеют ряд оригинальных особенностей. Если обычно мемуаристы страдают вполне понятным эгоцентризмом (например, достаточно вспомнить «Самопознание» Н.А.Бердяева), то Зеньковский предпочитает больше писать о других людях, внешних событиях, окружающей жизни. Кроме того, в описании и оценках людей, как знаменитых, так и малоизвестных, он искренен и насколько возможно объективен. Таким образом, мемуары Зеньковского являются ценным источником по истории как русской эмиграции в целом, так и русского Парижа.
Зеньковский написал целый ряд мемуарных текстов разного объема и содержания: «Пять месяцев у власти», «Из моей жизни», «Моим друзьям», «Мое участие в РСХД», «Мои встречи с выдающимися людьми», «Очерк внутренней моей биографии». За исключением воспоминаний «Пять месяцев у власти», посвященных событиям мая–октября 1918 г., в остальных мемуарах представлена преимущественно русская эмиграция.
В эмиграции Зеньковский сначала жил в Белграде (1920–1923), потом в Праге (1923–1925), но большая часть его эмигрантской жизни прошла в Париже. Первый раз он приехал в Париж на три недели в декабре 1925 г. в связи с организацией Свято-Сергиевского православного богословского института, затем в первой половине 1926 г. был в постоянных разъездах по делам Русского студенческого христианского движения (РСХД), а в октябре 1926 г. уехал в командировку в США на девять месяцев, вернувшись в Париж только в июне 1927 г. В дальнейшем Зеньковский в основном жил в Париже и был связан с парижскими эмигрантскими кругами.
Жизнь русской эмиграции в Париже Зеньковским представлена в двух главных ракурсах: это люди и культурная, общественная деятельность. И то и другое имело два главных центра — Свято-Сергиевский православный богословский институт и РСХД, председателем которого Зеньковский был избран на первом съезде движения в 1923 г. Именно на местном французском съезде РСХД в Аржероне (июль 1924 г.) Зеньковский ближе познакомился с русскими эмигрантами из Парижа. В воспоминаниях он пишет: «Во всяком случае, первый Аржерон связал окончательно Париж с нами, жившими вне его, и нас с Парижем, психологически подготовил переезд Центра Движения и Религиозно-философской академии в Париж, что и совершилось в 1925 году. Но на первом Аржероне совершилось и другое важное, можно сказать без преувеличения, мистическое событие — решение об открытии Богословского института в Париже». И далее Зеньковский пересказывает удивительное совпадение: вместе со священником Сергием Булгаковым они предлагали митрополиту Евлогию открытие Богословского института в Праге, а парижане во главе с Осоргиным хотели создать второй православный храм в Париже; в результате митрополит Евлогий принял неожиданное и судьбоносное решение — соединить оба проекта. Так в 1924 г. было принято решение о создании Свято-Сергиевского подворья, которое появилось уже через год.
В 1927 г., после возвращения из Америки, Зеньковский сразу оказался на местном съезде РСХД в Клермоне. О своих впечатлениях по поводу этого съезда он пишет в воспоминаниях: «Съезд в Клермоне был очень многочисленным и ярким; я поразился, до чего разрослось наше Движение в Париже. Было много священников, профессоров, масса молодежи, были и представители левой русской группы, привлеченные Елизаветой Юрьевной Скобцовой (впоследствии мать Мария)». Описывая съезд в Клермоне, Зеньковский признается в том, что именно тогда у него возникла мечта объединить русских эмигрантов, исповедующих разные политические взгляды, вокруг Церкви и РСХД. Когда Зеньковский высказал свои планы митрополиту Евлогию, тот выразил сомнения относительно их реализации, сказав, что вряд ли за один стол могут сесть, например, такие люди, как В.В.Руднев и генерал Е.К.Миллер. Тем не менее Зеньковский и позднее не отказался от идеи объединить русскую эмиграцию вокруг Церкви и ссылался на положительный опыт одного из кружков РСХД: «Действительно, после 1927 года стал работать кружок изучения России под руководством Г.П.Федотова, при участии Кирилла Шевича и других представителей правой молодежи. Кружок работал три года (под тактичным и умелым руководством Г.П.Федотова) так дружно и плодотворно, что мысль о возможности для Движения объединить на церковной почве все течения русской общественности (мысль, которую исповедую и ныне) разве является утопией?» Отсутствие у Зеньковского политической пристрастности (ангажированности) во многом объясняет его мемуарную точку зрения, отличающуюся терпимостью и взвешенностью оценок. Для Зеньковского русская эмиграция представлялась целостным явлением, имеющим, прежде всего, религиозную и культурную ценность.
Кроме политических разногласий, в русской эмиграции возникли и внутрицерковные противоречия, но Зеньковский и в этом случае придерживался сдержанной и продуманной позиции. Когда в 1928 г. на съезде РСХД Г.П.Федотов предложил сделать выбор в распре между Карловацким Синодом и митрополитом Евлогием, юрисдикцию которого и признать всем движением, то Зеньковский резко выступил против такого предложения. По его мнению, РСХД должно иметь один прямой, всецерковный путь, т.е. соединять, а не разъединять. Выбор одной юрисдикции привел бы к расколу, поскольку местные группы РСХД принадлежали как к разным юрисдикциям, так и к разным автономным Церквам (в Польше, Финляндии, прибалтийских республиках). Получив горячую поддержку князя Г.Н.Трубецкого, Зеньковский провел на съезде вместо предложения Федотова свою резолюцию об общецерковном пути РСХД.
<...>
Если в воспоминаниях «Мое участие в РСХД» очень подробно и детально изложена история РСХД (до 1952 г.), то в мемуарах «Мои встречи с выдающимися людьми» Зеньковский обращается к портретным зарисовкам. Для примера остановимся на ряде лиц, которые также встречаются в воспоминаниях о деятельности РСХД, но в личностном ракурсе описания Зеньковский дает более развернутые характеристики и делает интересные дополнения.
Безусловно, в религиозно-философской среде русского Парижа были две центральные личности — это Н.А.Бердяев и С.Н.Булгаков. С Бердяевым у Зеньковского не было близких и дружеских отношений, а в начале 1930-х гг. они совсем прекратились. Причин тому было несколько. Бердяев в эмиграции относился к Зеньковскому несколько недоверчиво и ревниво, в частности из-за того, что Зеньковский в 1922 г. был избран председателем Философского общества в Берлине, а затем был проект Г.Кульмана объединить Религиозно-философскую академию, возглавляемую Бердяевым, с РСХД. После переезда из Берлина в Париж Бердяев улучшил свое отношение к Зеньковскому, так как ему были нужны участники академических заседаний и оппоненты. Однако дальше произошел конфликт, основанный на том, что Бердяев воспринимал всех людей и организации в контексте отношения к его личным философским взглядам. Бердяев написал письмо Зеньковскому, которого обвинил в том, что тот не привлекает молодежь из РСХД на его публичные чтения. Зеньковский ответил резким письмом, после чего с Бердяевым он больше не встречался.
С Булгаковым у Зеньковского, напротив, сложились дружеские и доверительные отношения. Некоторое охлаждение было у них после истории с осуждением софиологии Булгакова Русской Православной Церковью за границей и Московским Патриархатом. Дело в том, что Зеньковский был противником не только софиологии, но и вообще соединения неоплатонизма с христианским богословием. Однако несовпадение личных философских убеждений не мешало Булгакову и Зеньковскому ценить друг в друге человеческие качества. Достаточно сказать, что Булгаков и Зеньковский взаимно исповедывались друг у друга, после того как Зеньковский стал священником. По мнению Зеньковского, Булгаков был максималистом, очень требовательным как к другим людям, так и к себе. В нем было, как пишет Зеньковский, «сочетание огненности, чистого вдохновения и внутренней строгости с какой-то бездонной нежностью».По свидетельству Зеньковского, Булгаков не имел учеников, а только поклонников и поклонниц, которые неумеренно его восхваляли, в результате после себя он не оставил философской или богословской школы.<...>