Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Дружников Ю.И. Узник России: По следам неизвестного Пушкина: Роман-исследование в трех хрониках / Юрий Дружников; [прилож. сост. О.Б.Василевская, В.Л.Дружникова; худож. Е.Л.Вельчинский].

Дружников Ю.И. Узник России: По следам неизвестного Пушкина: Роман-исследование в трех хрониках / Юрий Дружников; [прилож. сост. О.Б.Василевская, В.Л.Дружникова; худож. Е.Л.Вельчинский].

Автор(ы): Дружников Ю.И.
Издательство: Книжница
Год выпуска 2012
Число страниц: 656
Переплет: твердый
Иллюстрации: фронтиспис, форзацы
ISBN: 978-5-903081-18-9
Размер: 222×147×34 мм
Вес: 780 г.
Оценить (Нет голосов)
Нет в продаже

Описание

Роман-исследование «Узник России», основанный на доскональном изучении творчества А.С.Пушкина, его переписки, воспоминаний современников и мировой  пушкинистики  в целом, — итог 20-летней работы писателя, профессора русской литературы Калифорнийского университета Ю.И.Дружникова (1933–2008). Исторические хроники, образующие  трилогию, раскрывают образ великого русского поэта в неожиданном ракурсе.  
Биография Пушкина, очищенная от «хрестоматийного глянца», рассматривается сквозь призму его стремления и предпринятых многочисленных легальных и тайных попыток выехать за рубеж. Тема несостоявшегося выезда поэта за границу затрагивалась исследователями М.А.Цявловским и Н.О.Лернером, но впервые в пушкиноведении  Дружников разрабатывает ее вглубь. Яркий, полемически заостренный текст художественно-документального повествования вызывает противоречивые оценки критики.


СОДЕРЖАНИЕ


О книге и ее авторе

ХРОНИКА ПЕРВАЯ
ИЗГНАННИК САМОВОЛЬНЫЙ

Глава первая. Пушкин собирается за границу
Глава вторая. «Переселить его... в Геттинген»
Глава третья. Невыездной
Глава четвертая. Конфликт ума и сердца
Глава пятая. Курортник поневоле
Глава шестая. Кишинев: транзитный пункт
Глава седьмая. С греками в Грецию
Глава восьмая. Бегство с табором
Глава девятая. Надежда на войну
Глава десятая. Хлопоты и отказы
Глава одиннадцатая. Одесса: за черту порто-франко
Глава двенадцатая. Путями контрабандистов
Глава тринадцатая. Деньги для выезда
Глава четырнадцатая. От туч под голубое небо
Глава пятнадцатая. «Я ношу с собою смерть»
Глава шестнадцатая. Час прощания

ХРОНИКА ВТОРАЯ
ДОСЬЕ БЕГЛЕЦА

Глава первая.
Михайловское: уговор с братом
Глава вторая. Слуга непокорный
Глава третья. Легально, для операции
Глава четвертая. Заговор с тиранством
Глава пятая. Прошение за прошением
Глава шестая. «Что мне в России делать?»
Глава седьмая. На привязи
Глава восьмая. Москва: «Вот вам новый Пушкин»
Глава девятая. Похмелье после славы
Глава десятая. Новая старая стратегия
Глава одиннадцатая. Неотмеченный юбилей
Глава двенадцатая. В армию или в Париж
Глава тринадцатая. «Честь имею донести»
Глава четырнадцатая. Гений и злодейство
Глава пятнадцатая. Не совсем тайный отъезд
Глава шестнадцатая. Кавказ: переход границы
Глава семнадцатая. «Жаль моих покинутых цепей»

ХРОНИКА ТРЕТЬЯ
СМЕРТЬ ИЗГОЯ

Глава первая. «Поедем, я готов...»
Глава вторая. Хотя бы в Полтаву
Глава третья. «Лишний человек» в зеркале
Глава четвертая. Поиски ниши
Глава пятая. Примирение духа с действительностью
Глава шестая. Неблагонадежный верноподданный
Глава седьмая. Внутренний эмигрант
Глава восьмая. «Сделаюсь русским Dangeau»
Глава девятая. «Нет препятствий ему ехать, куда хочет, но...»
Глава десятая. Истина дороже родины
Глава одиннадцатая. Виза в лучший мир
Глава двенадцатая. Самоубийство?
Глава тринадцатая. Посмертный обыск
Глава четырнадцатая, похожая на эпилог. Из России после Пушкина

Примечания
Краткая хронология попыток А.С.Пушкина выехать за границу
Указатель имен


О КНИГЕ И ЕЕ АВТОРЕ

~
По степени ярости, с которой на него реагируют пушкинисты, с Дружниковым мог бы поспорить только Синявский, в свое время прогулявшийся с Александром Сергеевичем по зоне. Но речь не только о Пушкине. …Дружников атакует миф как таковой. …Пушкинский миф — один из базовых, основополагающих, системообразующих в русской культуре. В той степени, в какой к этому гигантскому мифу приложила руку официальная пушкинистика, в подавляющей части советская, — это случай особый.
…Дружников демонстрирует чутье тонкого психолога… хватку опытного следователя… азарт текстолога-следопыта. Но ярче всего он выступает в роли изобличителя и разоблачителя мифотворцев; тут в нем просыпается язвительный полемист, беспощадный публицист — настоящий диссидент. <…>
Уникальность Пушкина в том и состоит, что он, находясь у нас в начале всех начал и при пересечении всех маршрутов от бесконечной древности к бесконечной будущности, знаменует эту бесконечность перспектив. И поэтому он неотразим, сколько бы страшной правды мы про него ни сказали. Есть один способ убить пушкинское обаяние: прицепить его к чему-то одному, конечному.
…Мифомахия и мифомания друг без друга не живут. И хорошо знают друг друга. То есть знают, что те и другие «в какой-то мере правы». Что не мешает мифам быть мифами, а Дон-Кихотам испытывать от них тошноту.
Лев Аннинский,  критик (Москва)

~
…Благодаря трилогии Дружникова я понял, что почти все читанное мною о Пушкине прежде, было не столько о Пушкине, сколько о… памятнике Пушкину.
Семен Резник, писатель, историк, публицист (Вашингтон, США)

~
Впeрвыe в жизни прочел я книгу о Пушкинe, которая не только не былa скучной, но, нaоборот, читaлaсь кaк дeтeктив.
Рeнe Сливовски, профeссор Варшавского университета (Польша)
 
~
…Качели известности Дружникова раскачивались невероятно: от «предателя родины» до «лучшего русского писателя»… Его книгу о Пушкине газета «Известия» назвала «интеллектуальным бестселлером», а другая российская газета — «Патриот» — заявила, что Дружников по заданию ЦРУ хочет отнять у России великого русского поэта.
Вестник (Балтимор, США). 2000. 15 февр. № 4 (237)

~
Пушкинистика велика и обильна, трудно в ней сказать новое слово. Но Дружникову это удалось. <…> Дружников написал несколько очень заметных романов. Но мне кажется, что самая сильная его сторона — это исследовательская. Именно она дала и «Доносчика 001», и его пушкиниану. <…> Вполне может быть, что через сто лет останется именно это его расследование. И, конечно, его Пушкин.
Валерий Лебедев, историк философии  (Бостон, США)

~
Очень много информации, уникальных фактов, умных загадок, рассуждений… В  высшей степени  умно  и  интересно.
Книжное обозрение. 1996. № 3

~
Русский менталитет в силу многих причин невероятно труден для систематического анализа. Привнося свежее восприятие и новые идеи в литературоведение, Дружников работает на грани между литературой, историей, психологией и политикой. Его книга — взгляд сквозь русскую литературу двух последних веков в поисках слабых точек: мумифицированных идеалов, незаслуженно забытых имен, тем, покрытых вековой ложью, и просто казусов российской истории.
Андрей Синявский, писатель

~
Научный  анализ  сочетается… со средствами, характерными для художественной литературы: домыслом, психологическим анализом, стилистической, экспрессивной  окраской. Почти два века тому назад так писал Карамзин в «Истории государства Российского», а затем Пушкин в исторической прозе. Их продолжателями  были в XX веке Тынянов  и Синявский, а на Западе Набоков. Добавим к этому списку Андре Моруа, Стефана Цвейга. <…>
Дружников  считает   необходимым  раскапывать  мифы,   хотя оговаривается, что его концепции  субъективны, а он сам лишь «малая частица, творец и жертва» литературного процесса. <…>
Мы  имеем здесь дело с довольно редким случаем, когда академическая монография читается как увлекательный приключенческий роман. Созданный Дружниковым портрет  Пушкина  жив, многоформатен, психологически достоверен. Это трагический, но  и  веселый,  жизнерадостный  гений,  как  все люди,  не лишенный слабостей и пороков. <…>
Как в «Доносчике 001», изучив забытые документы, свидетельства мемуаристов  и  архивные  материалы  (в книге присутствует  богатый  научный аппарат), Дружников ведет литературное следствие, сверяет факты, события, противоречивые мнения. И  выдвигает увлекательные, иногда спорные  гипотезы.
Автор  сам оговаривается, что в его  хрониках о Пушкине есть и место для воображения, домысла, то  есть того, что чуждо «чистой»  филологии. Впрочем, домыслы,   извлекаемые Дружниковым из источников, литературных или документальных, весьма убедительны.
Алиция Володзько, критик, переводчик, профессор Варшавского университета

~
Мифологизация отечественной и мировой истории — вот, видимо, один из мощных стимулов того «синкретизма художественного и научного метода», о котором [мы говорим] применительно к творчеству Юрия Дружникова, относя некоторые его книги к синтетическому — в моем разумении исторической прозы — жанру, рождаемому на грани академического исследования и романа-документа, романа-биографии. Причем, биографии, тяготеющей не просто к хронологическому, а к психологическому жизнеописанию. И — добавлю — жизнеописанию, извлекающему нравственные уроки истории.  <…>
Новое слово… в… синкретическом русле исторической прозы — пушкиноведческие работы Юрия Дружникова, которыми он очищает личность и наследие поэта от хрестоматийного глянца мифотворчества. <…>
Однако… первооткрывательское значение его не исключает спора с писателем по ряду проблем. Спора тем более уместного, что многие свои выводы Юрий Дружников подает как версии и гипотезы с тем предельным заострением мысли, которое рассчитано на ответную полемику. Сам полемист по складу дарования, он и в читателе своих книг предполагает не безучастного потребителя сообщаемой информации, а заинтересованного, пристрастного полемиста. И, словно подталкивая к спору, как бы конструирует подчас новые мифы взамен развенчанных.
Валентин Оскоцкий, критик, литературовед, публицист

~
…По части представлений о русской жизни (пушкинской эпохи, в частности) у автора не все в порядке. … Чувства юмора… Дружников лишен. …О творчестве же Пушкина американский профессор русской литературы Дружников имеет странные представления… …Диссидентскую опеку (а вместе с тем словоблудие, истерию и кликушество) и явил… Дружников, так и не перебравшись в третье тысячелетие, продемонстрировав архаичность и политизированность давнего диссидентства…
Сергей Фомичев, профессор Института русской литературы РАН (Санкт-Петербург)

~
…В российских журналах появилась серия ожесточенных нападок на Юрия Дружникова.  <…> …Тон полемических статей характерен: за разносами стоит нечто более существенное, чем неприятие написанных Дружниковым книг.  <…>
Первое, что обращает на себя внимание в статьях против него, это настойчивое подчеркивание американской «прописки» супостата и его должности. …Американский профессор, американский перестройщик истории литературы, эмигрант, и слово профессор — самое частотное... Когда-то, давая достойный отпор (гневную отповедь) израильской ли военщине, американским ли поджигателям войны, немецким ли реваншистам, полагалось сказать что-нибудь вроде: «Госпожа Меир, видимо, надеется...» Слово госпожа было ироническим выпадом и тягчайшим оскорблением. [Здесь] такое оскорбление — профессор
Критиков Юрия Дружникова беспокоит не столько правдоподобие того или иного вывода, сколько посягательство на идею незыблемости мира…
<…> Изложение прекрасно документировано, но документы противоречат друг другу, а любой факт можно истолковать различным образом. Тем и трудна любая реконструкция; оттого она никогда и не бывает окончательной.
 Анатолий Либерман, профессор Миннесотского университета (США)

~
Профессор, который поставил своей легальной целью культуртрегерство (цивилизацию России), оболгал творцов ее культуры, опошлил их отношения. Может быть, в цивилизованном мире вовсе нет святынь?
Юрий Нечипоренко, искусствовед, писатель (Москва)

~
Кто сей автор, который не гнушается опорочить жену великого русского поэта? <…> Он автор книги «Ангелы на кончике иглы», своего рода агитфельетонного романа. Одна из особенностей этой книги — негативное отношение к русской истории. Один из героев этой книги говорит: «Мне стыдно, что я русский»… И этот взгляд, судя по книге, разделяет автор.
Юрий Дружников… стреляет… не только в Натали, но и в Пушкина: отчего же нам и его не назвать новоявленным Дантесом: «Явился Дружников Дантесом и Натали он расстрелял...»
Так зачем же перепечатывать эту клевету…?
Не нам ли пристало помнить то, что завещал своим друзьям Пушкин ― а завещал он «священную обязанность оградить имя жены его от клеветы».
Cepгей Крившенко, писатель, критик

~
…Более «антипушкинского» сочинения невозможно даже вообразить. На протяжении 650 (!) страниц заокеанский филолог-русист разделывает Пушкина в прах. Документально-библиографическая оснастка книги огромна, безупречна и бесспорна: такое впечатление, что на Дружникова работал целый коллектив кандидатов и докторов наук. Пушкинское и околопушкинское пространство буквально перетерто между пальцами. О добрых двух третях материалов, приводимых в книге, ваш покорный слуга попросту не подозревал.
<…> Who are you, Mr. Druzhnikoff? Новорусский Алеко? «Человек убегающий»? Из каких состояний соткана ваша эмигрантско-патриотическая душа?
<…> …Книга Дружникова написана им в конце концов о себе самом. Нет, не только, но об определенном человеческом типе или даже архетипе. «Вечный скиталец» — вот как это называется. А еще точнее — «русский мизантроп». Что опять-таки никакое не обвинение, а нозологическая единица. «Русская мизантропия» в той или иной степени свойственна именно русским патриотам. Это особый, уникальный обертон русского национального характера.
И в заключение хотите афоризм и парадокс? Такую антирусскую и антипушкинскую книгу мог написать только русский человек.
Валерий Сердюченко, профессор Львовского университета (Украина)

~
…Один из крупнейших современных российских писателей Юрий Дружников, автор наиболее объективной и неприкрашенной биографии Пушкина.
Горькая судьба гонимого инакомыслящего, вышвырнутого в изгнание, отточила блистательное и дерзкое перо прозаика Юрия Дружникова, и та же самая судьба породила своеобразный острый ракурс, под которым исследователь Ю.И. Дружников рассматривает творчество Пушкина и опусы официозных пушкинистов. …Дружников пишет о Пушкине с редкостной даже в наши дни честностью и взвешенностью.
Николай  Гуданец, писатель (Рига, Латвия)

~
Несмотря на то, что в настоящее время появилось много литературы, в которой мифы о Пушкине подвергаются в разной степени критике, тщетно найти здесь упоминания фамилии Дружникова, а тем более ссылку на него. Нет упоминания Дружникова даже у… авторитетного пушкиниста… практически повторяющего выводы Дружникова и развивающего их.
Литературная Россия. 2004. 24 дек. № 52

~
…Мифологизация и демифологизация взаимно дополняющи, взаимно зависимы между собой, так как они являются частями одного литературного процесса. Непрерывная полемика между этими частями увеличивает процент более реального представления о данном писателе и поэте.
…Уже нашел свое место в литературоведении термин «демифологизация А.С. Пушкина». Термин связан с теми исследователями, которые не принимают данную точку зрения, а пытаются снять «хрестоматийный глянец» с поэта, чтобы создать свою точку зрения об его личности и творчества. Когда исследователь защищает только одну точку зрения, он оформляет деформированный образ поэта. …Когда существуют минимум две точки зрения, тогда читатель сможет сделать сам себе выводы о реальности данной ситуации. <…>  
Русский писатель и исследователь Юрий Дружников связывает создание мифов в России с ментальностью этого народа: «…только в России возможно такое: превращать поэта в атеиста одновременно с его обожествлением».
Радка Атанасова, Пловдивский университет им. Паисия Хилендарского (Болгария)

~
 …Любой писатель пишет правду, как он (он лично!) ее понимает — не меньше, но и не больше.
То, что критики называют моим разоблачением мифов, в действительности лишь попытка разгрести наслоения… <…> Уточню: понять субъективно, сделать шажок к истине, ибо истина непостижима для целых народов, что уж говорить о литераторе-единоличнике.
…Я медленно копаю до исходного документа, а нет его — до свидетельств очевидцев. <…> Копаю слоями: сперва просто как любознательный читатель, потом как историк, литературовед, наконец, как писатель, то есть с эмоциями. <…>
Ошибки прошлого помогают разбираться в себе, в окружении, даже в литературе. Читатель вправе строго спросить: какая связь между книгами этого автора, меж Павликом Морозовым и Пушкиным? А это крайности русского духа: бездна падения и бездна величия. <…>
Мы все жертвы мифов, но так же, как одни хотят заблуждаться, другие хотят понять суть заблуждений.
…Я аккумулирую все точки зрения. Включая, разумеется, собственную, — иначе для чего же писать? … При этом открыт любым новым углам зрения, буде таковые возникнут.
Юрий Дружников