Выступление на церемонии вручения Литературной премии Александра Солженицына
21 апреля 2010 года
Валентин Лаврентьевич Янин — выдающийся историк, имя которого широко известно за пределами исторического цеха. Труды Валентина Лаврентьевича изменили ранее утвердившиеся представления о многих ключевых явлениях ранней русской истории и раскрыли роль Новгорода как основного центра кристаллизации средневековой государственности и культуры на Севере. Благодаря исследованиям Янина, средневековая Русь открывается сегодня перед нами не только как поэтический образ, политический символ или обобщенная историческая картина, но и как осязаемая историческая реальность. Она населена живыми людьми, мы знаем их имена и слышим их речь. Черты этой новой открытой археологией Руси проще и грубее, чем они ранее представлялись историкам и художникам, но они драгоценны своей достоверностью. Поскольку Солженицынская премия призвана, в частности, отмечать труды, «способствующие самопознанию России», решение жюри кажется предельно точным — никто из живущих ныне историков не сделал больше для этого самопознания.
Имя В.Л.Янина прочно соединено с изучением средневекового Новгорода и берестяных грамот. Новгородской проблематике посвящено большинство его монографий: от впервые изданных в 1962 г. «Новгородских посадников» до увидевших свет два года назад «Очерков истории средневекового Новгорода», книги, в которой ученый суммировал итоги исследования отдельных «звеньев» новгородской истории и представил в сжатом виде ее движение от призвания Рюрика до присоединения Новгорода к Москве при Иване III. В этой книге ученый назвал политическую историю средневекового Новгорода главной темой своих научных изысканий. В 1947 г., будучи студентом второго курса исторического факультета МГУ, В.Л.Янин впервые принял участие в раскопках в Новгороде, а 1951 г. — стал свидетелем находки первой берестяной грамоты, а в 1962 г. А.В.Арциховский сделал его своим преемником как руководителя Новгородской экспедиции. По мере продолжения раскопок, роста коллекции берестяных грамот, напряженной работы по анализу археологических материалов, документов на бересте, летописей и других источников коренным образом менялись научные представления о значении Новгорода как археологического памятника, о его месте в средневековой истории Восточной Европы.
В.Л.Янин пришел в науку в ту пору, когда «археологическое лицо» средневековой Руси еще не было в полной мере знакомо исследователям, а изучение древнерусских городов только начиналось. Перед археологией стояли грандиозные задачи: раскрыть и представить историкам материальную культуру Руси, исследовать средневековое ремесло, выявить характер древнерусских городов как археологических объектов и реальных центров средневековой жизни и проследить их конкретную историю, но, прежде всего, разработать практические методы изучения культурного слоя городов, найти и зафиксировать свидетельства средневековой жизни, скрытые в толще городских напластований. Эти задачи были выполнены плеядой замечательных археологов, воспитанников А.В.Арциховского, выбравшего Великий Новгород как главный археологический объект для исследования средневековой Руси.
В.Л.Янин нашел свое место в этой дружной молодой команде, как исследователь тех категорий древностей, которые способны пролить свет на социально-политическую историю средневековья. Уже в 1950-е годы раскопки в Новгороде получили мировую известность как археологическое открытие города с деревянными мостовыми, срубами и частоколами боярских усадеб, удивительным обилием бытовых вещей из органических материалов, прекрасными образцами прикладного искусства. Однако по мере того как продолжалась расчистка жилых кварталов средневекового города, лежащих под современной застройкой, и пополнялась коллекция берестяных грамот, становилось очевидным, что изучение Новгорода не может быть исчерпано разработкой отдельных археологических проблем. Перед исторической наукой встал вопрос о социальном устройстве и политической организации общества, археологические древности которого открывались в новгородских раскопках.
Разработанная В.Л.Яниным концепция общественного устройства Новгорода, его происхождения и эволюции, складывалась постепенно, по мере глубокого исследования отдельных политических институтов, различных звеньев системы управления, боярского землевладения и генеалогии новгородского боярства, социальной топографии Новгорода и исторической географии Новгородской республики. Для изучения особенностей социального строя Новгорода главным источникам стали берестяные грамоты, находки которых сделали возможным определение конкретной владельческой принадлежности открытых раскопками аристократических усадеб, установление родственных отношений между владельцами соседних усадебных комплексов, выявление групп усадеб, находившихся в собственности одного боярского клана. Начало новгородской истории мыслится В.Л.Яниным как консолидация социальной элиты трех обитавших в районе озера Ильмень разноэтничных племен — словен, кривичей и чуди, пригласившей на княжение выходца из-за моря — варяга Рюрика. Три поселка родовой аристократии, первоначально разделенные пустыми пространствами, стали основой для формирования трех концов средневекового Новгорода, первоначально упоминаемых в летописи, а их обитатели — родоначальниками боярской аристократии, сохранявшей свое привилегированное положение и восходящее к древности соперничество между отдельными группировками до падения новгородской независимости. Впоследствии новгородское боярство постепенно укрепило свои позиции, реорганизовало систему власти, сделав ее главным органом выборное посадничество, и существенно ограничило функции князя в управлении. Однако создать эффективный и долговечный механизм политического управления в конечном счете не удалось — в XV в. посадничество превратилось в олигархический коллегиальный орган боярского правления, не имевший поддержки основной массы населения, что, в конечном итоге, и предопределило падение новгородской независимости. Эта новая концепция новгородской истории логично связывает всю совокупность фактов, выявленных различными дисциплинами и убедительно объясняет происхождение многих исторических явлений и политических традиций. И в то же время она разрушает привычные представления о новгородском вечевом строе как о народоправстве, уничтоженном авторитарной московской властью, и тем самым выводит историю борьбы между Новгородом и Москвой рамки устоявшихся историософских схем.
Однако было бы неверным считать, что единственная цель историка — создание общих концепций, выявление общего содержания исторического процесса на тех или иных хронологических отрезках. Полнота понимания средневековья обеспечивается контактом с живой тканью источника, расширением их корпуса, восстановлением точного значения текстов берестяных грамот и пергаментных актов, точным датированием археологических находок и документов. Поэтому огромную часть своей жизни Валентин Лаврентьевич посвятил изучению и изданию берестяных грамот из новгородских раскопок, рассматривая их не только как материал для характеристики тех или иных исторических явлений, но и как тексты, имеющие самостоятельную ценность, голоса из прошлого. Хотя находки берестяных грамот сразу же были восприняты как выдающееся открытие, ключи к их изучению были подобраны далеко не сразу. Еще и сегодня далеко не для всех очевидно, что прочесть берестяную грамоту, правильно понять ее смысл и подготовить ее к изданию не менее сложно, чем найти берестяной документ в раскопе. Из всего корпуса новгородских берестяных грамот (а их сейчас около 1000) более половины подготовлена к печати Валентином Лаврентьевичем. Он сформулировал и разработал основные принципы работы с берестяными документами, предполагающие, с одной стороны, возможно более точное совместное чтение текста историком и лингвистом, с другой стороны, изучение археологического контекста находки берестяных документов. И сегодня, после публикации 11 томов «новгородских берестяных грамот», чтение вновь найденных документов на бересте остается для него самой захватывающей и увлекательной частью исследовательского труда.
В.Л.Янин — ученый с собственным хорошо узнаваемым почерком, ему свойственно строгое следование фактам, доказательность, интерес к детективным сюжетам и особый артистизм в обращении с источниками. Сам ученый неоднократно характеризовал методическую основу своих трудов как комплексное источниковедение, основанное на сочетании методик различных исторических дисциплин и исследовании различных категорий источников, прежде всего, письменных документов и археологических материалов. Однако своеобразие подходов В.Л.Янина к исследованию средневековья в не меньшей мере определяется особым даром воссоздавать целостные исторические явления путем соединения в единую ткань отдельных фактов, деталей, малых фрагментов исторической реальности, документированных источниками, но остававшихся незамеченными или недооцененными его предшественниками и современниками.
Археология долгое время воспринималась в России как специальная дисциплина, ученое занятие узких специалистов, не заслуживающее общественного внимания. Но сегодня археологические древности Новгорода — один из символов нашего исторического лица, начала нашей истории. Археология разрушила романтический миф о социальной гармонии новгородского вечевого слоя, но открыла яркую картину создания первых городов, рождения новой культуры и распространения письменности. Труды В.Л.Янина и успехи возглавляемой им Новгородской экспедиции способствовали признанию археологии как науки, раскрывающей важнейшие и ранее полностью скрытые пласты истории, росту (хочется верить) ее статуса среди других гуманитарных дисциплин. И дело здесь не только в самом качестве новгородских находок, но и в последовательном стремлении Янина вести разговор о прошлом не только с профессионалами, но с самой широкой аудиторией. Янин обладает особым искусством оживления истории, ярко проявившемся, в частности, в замечательной книге «Я послал тебе бересту…», выдержавшей пять переизданий. Он рассказывает о событиях многовековой давности просто и увлекательно, но без отступления от научной точности, знакомит своих читателей и собеседников (не специалистов) не только с общими историческими наблюдениями, но и с конкретными источниками, подлинными памятниками письменности и материальной культуры, воспитывая у современников понимание их значимости и красоты. В конечном счете, именно этот открытый разговор сделал возможным то, что новгородские археологические древности стали для нас не малопонятными раритетами, а «вечными спутниками», важнейшей частью нашего культурного фундамента.
И последнее. Сохранение культурного наследия в нашей стране всегда обеспечивалось не только законодательными нормами, но в большей степени профессиональной и гражданской позицией ученых, исследующих памятники прошлого, их готовностью выступать в защиту памятников. Янин всегда был на переднем крае этой борьбы. И в том, что при всех потерях нам удалось сохранить культурный слой многих средневековых городов, открыть новые археологические музеи, организовывать широкое спасательные раскопки на участках современного строительства — огромная заслуга Валентина Лаврентьевича. Об этом также уместно вспомнить сегодня, поскольку сохранение русской культуры, а значит и ее древнейших памятников, — одна из задач фонда Александра Солженицына.