Вики — княгиня Вера Аполлоновна Оболенская — была женщиной редкого обаяния. Всегда окруженная друзьями и счастливая в своем, волею исторических событий, недолгом браке, она не жаждала подвижничества, отречения от всего того, что любила. Когда же перед ней встал выбор: смириться с политической неизбежностью германской оккупации или ей противостоять, сомнений не возникло; она сразу вошла в Париже в одну из самых ранних организаций французского Сопротивления, в которой до самого ареста играла ключевую роль. Ее деятельность в Сопротивлении и мужество, проявленное во время выпавших на ее долю испытаний, стяжали Вики посмертную известность и признание заслуг перед ее второй родиной — Францией.
Настоящее издание дополнено новыми свидетельствами, прослеживающими жизненный путь этой яркой женщины.

ИЛЛЮСТРАЦИИ

Вики Макарова до замужества	Недолгое счастье	Вики в Париже перед войной
Тюрьма в Аррасе	Гильотина, в том виде,в каком ее застали вошедшие в Берлин советские войска	Вики. Последняя фотография
Кн. Николай Александрович Оболенский при награждении его Орденом Почетного Легиона	Протоирей Николай Оболенский, настоятель собора Св. Александра Невского в Париже, окруженный мальчиками-прислужниками	Софья Владимировна Носович в последние годы жизни

РЕЦЕНЗИИ

Ирина Чайковская

Эту тоненькую книжечку с прелестной женской головкой на обложке я старательно отодвигала в сторону. Мне прислала ее автор — Людмила Оболенская-Флам, и прочитать ее было нужно, но... Подступиться было страшно, ибо я знала о судьбе и этой женщины с обложки, и этой головки. Женщина, активная участница французского Сопротивления, попадет в немецкую тюрьму. И в этой тюрьме в предместье Берлина — буквально накануне Освобождения — ей отрубят голову. Да, да, отрубят голову. Был такой средневековый вид казни у изуверствующих фашистов. Можно было бы предположить, что княгиня Вера Оболенская «удостоилась» сей нетривиальной казни в силу своего княжеского титула —– все же головы рубили особам королевских кровей: красавице и умнице Марии Стюарт, пленительной капризнице Марии-Антуанетте, — но такое предположение легко опровергнуть. В школьные годы я читала о татарском поэте Мусе Джалиле, попавшем в немецкий плен и, примерно в те же дни, что и Вера Оболенская, обезглавленном в берлинской тюрьме Моабит. Возможно, «пролетарий» и «аристократка» в тюрьме были соседями — в Моабите Вера Оболенская тоже побывала. Но казнили Вики — так друзья называли молодую очаровательную русскую — не в Моабите, а в другом фашистском узилище — Плетцензее.
Людмила Оболенская-Флам взялась распутывать эту судьбу по нескольким причинам. И первая, как кажется, в том, что имя «Вики», Веры Оболенской, по сию пору ничего не говорит русскому уху ни в России, ни в Зарубежье. Между тем, жизнь этой женщины была героической, и нужно было поведать о ней миру. Вторая же причина — на поверхности: муж писательницы принадлежал к роду Оболенских и был племянником Николая Александровича, мужа героини книги. Собственно, отправляясь во Францию для сборов материалов о Вики, Людмила Оболенская-Флам одновременно ехала навестить своих французских родственников — Оболенских, а также их оставшихся в живых старинных друзей и знакомых, чудом уцелевших после тюрем, концлагерей, бомбежки «союзников», голода и страха военных лет.
Впрочем, война во Франции протекала своеобразно и недаром осталась в истории как «странная». Через восемь месяцев отсутствия фронтовых «событий», практически без сопротивления, Франция оказалась завоеванной фашистами и поделена на две части — оккупированную немцами (в эту зону входил Париж), — и номинально самостоятельную, с центром в Виши, возглавляемую генералом Петеном, чья политика, по общему признанию, была предательской и профашистской.
Казалось бы, страна потерпела быстрое и позорное поражение, враг оккупировал столицу, начал устанавливать «новый порядок», ловить «левых», уничтожать и вывозить в концентрационные лагеря евреев, отправлять французскую молодежь на работы в Германию../ Что противопоставили всему этому французы, нация, дорожащая свободой, с давними революционными традициями?! А ничего. Или почти ничего. Говоря о тогдашних настроениях французов, Людмила Оболенская-Флам пишет, что лишь небольшое число французских граждан решилось активно противостоять случившемуся. «Через год после поражения, возможно, насчитывалось около тысячи сопротивленцев, — цитирует она американского историка Блейка Эрлика, — все ставшие в сороковом году на путь сопротивления действовали вопреки (курсив мой, — И.Ч.) преобладавшему тогда во Франции общественному мнению».
И вот, в числе этих немногих оказалась молодая русская женщина, родившаяся в Москве, ребенком увезенная родителями из революционной России во Францию и вышедшая там замуж за Николая Александровича Оболенского, представителя сразу двух древних фамилий — русской и грузинской. Князья Оболенские вели свой род от Рюрика, материнские же корни уходили в мингрельский род князей Дадиани.
Почему Вики, а затем и ее муж, отважились на сопротивление фашистам, на подпольную работу, грозившую тюрьмой, концлагерем, пытками и, в конечном счете, гибелью? Были ли ими услышаны и подхвачены слова генерала де Голля, обратившегося из Лондона к соотечественникам с призывом продолжать борьбу? Мне кажется, — и здесь я солидарна с Людмилой Оболенской-Флам, — что такие решения зреют изнутри... Как бы то ни было, Вики «без колебаний» присоединилась к одной из первых подпольных групп, созданных на территории Франции еще тогда, когда сам термин «Резистанс»-Сопротивление не был введен в употребление.
Молодая женщина стала «генеральным секретарем» Гражданской и Военной Организации, — так называлось вначале крошечное, а затем наиболее разветвленное и многочисленное из обьединений, сражавшихся с фашизмом на территории оккупированной Франции. Собирали разведданные, которые затем переправлялись в Лондон; заготавливали оружие; вербовали сторонников; распространяли правдивую информацию с фронтов; писали и расклеивали листовки. И Вики — генеральный секретарь — направляла эту работу: благодаря исключительной памяти, она знала наизусть всех агентов и все адреса, вела документацию и картотеку, снимала помещения для подпольных встреч... Если бы не предательство, погубившее в короткий срок всю организацию, кто бы мог заподозрить очаровательную княгиню в «подрывной деятельности»?
И в самом деле, в начале войны ей 29 лет (погибнет она в возрасте Христа — в 33 года), за плечами работа манекенщицы, столь обычная среди молодых русских эмигранток и столь им идущая; затем секретарши... Кстати сказать, обе сестры Николая Оболенского также работали парижскими манекенщицами в 20-30-е годы. Манекенщица — такая же распространенная профессия среди русских женщин-эмигранток, как «водитель такси» среди мужчин.
Дочери «европеинок нежных», изысканнных и избалованных дам предреволюционных лет, воспетых Мандельштамом, Георгием Ивановым, Михаилом Кузминым, молодые эти особы, как и их вечно юные мамы, могли не только с шиком носить модные шляпки (в одной из таких шляпок Вики изображена на предвоенной фотографии), кружить головы французам, а также своим соотечественникам, но и спасать и вести за собой своих избранников, когда придет час.
Свекровь Вики, княгиня Саломея Николаевна Оболенская-Дадиани, или княгиня Мингрельская, как раз и принадлежала к тому волшебному дореволюционному поколению, слыла красавицей в декадентском, забывшемся в карнавальном угаре Петербурге. Читая о ней у Людмилы Оболенской-Флам, я поневоле вспомнила еще одну Саломею, — Саломею Николаевну Андроникову-Гальперн, прославленную знакомством с Ахматовой и Цветаевой, воспроизведенную на портретах Кузьмы Петрова-Водкина и Василия Шухаева, прозванную Мандельштамом «Соломинкой», ставшую своеобразным символом изысканной утонченности и эстетизма Серебряного века.
Судя по всему, Вики относилась именно к этой породе женщин, веселых и озорных, модниц и плясуний, взимавших дань сердцами и головами. Но саломеи и коломбины тринадцатого года были разметаны адским вихрем революции, а их дочери, оказавшиеся на чужбине, попали под колесо чудовищной войны. Эстетика вступала в противоречие с реалиями жизни. Не знаю, где сделана последняя фотография Вики, помещенная в книге, — в тюрьме?, но на ней она совсем не похожа на нарядную, в украшениях, эффектную и уверенную в себе княгиню Веру Оболенскую с обложки. На последней фотографии Вики причесана небрежно и одета просто, она смотрит прямо на нас огромными грустными глазами. И я бы сказала, что здесь она похожа на святую.
Людмила Оболенская-Флам написала книгу не только о Вере Оболенской — она рассказала о создателях и членах Гражданской и Военной организации, о друзьях Вики, о судьбе ее ближайшей подруги Софки, выдержавшей садистские пытки гестапо и чудом выжившей; о муже Николае Оболенском, прошедшем через Бухеньвальд и после всех испытаний и мученической смерти жены решившем принять монашество. Князь Николай Александрович Оболенский под конец жизни стал архимандритом.
Писательница коснулась судеб французских соратников Вики и Николая, особенно интересен сюжет о блестящем офицере французской армии, после демобилизации примкнувшем к организации, Ролане Фаржоне. Ставший в конце войны командиром батальона «маки» и промаршировавший вместе с ним под Триумфальной аркой на параде Освобождения, который принимал в Париже генерал де Голль, он, однако, был заподозрен в предательстве и после войны вызван на суд. Фаржон (до сих пор вина его не доказана!) на суд не явился — предпочел утопиться. Его сын, случайно узнав из старых газет о «деле отца», также наложил на себя руки...
Известно, что в послевоенной Франции коллаборационисты преследовались: женщин, заподозренных в связях с фашистами, обривали наголо, «предателей», настоящих или мнимых, расстреливали порой без суда и следствия. Что в этой связи можно сказать о русской эмиграции? Людмила Оболенская-Флам приводит в своей книге любопытную статистику, обнародованную совсем недавно. В европейском движении Сопротивления участвовало примерно от 300 до 400 русских эмигрантов, в войсках антигитлеровской коалиции — около 5 тысяч. Сравните с другими цифрами: на стороне Германии и ее союзников сражалось от 20 до 25 тысяч эмигрантов из России.
Наряду с Матерью Марией и отцом Дмитрием Клепининым, Зинаидой Шаховской и Ариадной Скрябиной, оставшимися в истории как те, кто выбрал для себя путь героического противостояния фашизму, во Франции жили тысячи русских, считавших, что из двух зол — фашизма и коммунизма — фашизм лучше. Известны «профашистские» высказывания Мережковского; тень «коллаборантства» лежала на Берберовой; Георгий Иванов надеялся, что немцы, заняв Москву, а затем и всю Россию, очистят ее от диктатуры Сталина. И если еще совсем недавно в советской идеологизированной истории европейское Сопротивление рассматривалось исключительно как коммунистическое, а цифры о русских «коллаборантах» прятались в секретных архивах, то сегодняшние историки стремятся видеть проблемы во всей их сложности и многослойности, пересматривая устоявшиеся идеологические штампы, дабы не «фальсифицировать историю». Людмила Оболенская-Флам как раз и подает пример такого «нелинейного» рассказа об истории Второй мировой.
На фоне весьма информативной исторической части книги сам рассказ о Вики кажется чересчур фактографичным и слегка суховатым. С другой стороны, автор писала не роман, а документальное повествование, и стоит ли поэтому ждать от текста «психологических открытий», «лепки характеров», «живописных описаний»? До художественных ли изысков, когда дело идет о тюрьме, ручных кандалах, казни на гильотине...
В книге, однако, есть несколько поистине «романтических деталей», и, хотя автор их не педалирует, они так и просятся в «роман». Подруга Вики, Мария Сергеевна Станиславская, рассказывала писательнице за чашкой крепкого парижского кофе, что Вики, как она слышала, на самом деле была «внебрачный ребенок одного высокопоставленного и чуть ли не приближенного к трону лица...». Еще один собеседник-корреспондент Людмилы Оболенской-Флам писал ей, что Вики разительно отличалась от своей матери и внешностью, и характером (муж и отец покинул семью, переселившись в Америку). Мне кажется, что версия эта требует дальнейшего прояснения, и самый ход «расследования» может быть очень интересен для читателей уже нового издания книги.
Вторая деталь касается семьи мужа Вики. Автор пишет о видах семьи Оболенских на богатое наследство — десять ящиков мингрельских сокровищ, хранившихся в подземелье Госбанка Франции. В 1921 году эти сокровища были вывезены грузинскими меньшевиками из зугдидского дворца князей Дадиани; законной их наследницей была мать Николая Александровича, Саломея Николаевна Оболенская-Дадиани. Поведав о хранящихся в банке сокровищах, автор прерывает свой рассказ и возвращается к нему лишь в авторском послесловии, из которого мы узнаем, что «ящики» так и не попали к наследнице. После окончания войны генерал де Голль привез их в подарок Сталину. Через много лет после этого, в 1976 году, побывав в командировке в Тбилиси, Людмила Оболенская-Флам узнала, что часть «мингрельских сокровищ» сохранена и находится в тбилисском музее (интересно бы знать — в каком? Этнографическом? Историческом? Художественном?). Неплохая новелла?
Не берусь советовать автору, но, мне кажется, что композиция книги только бы выиграла, если бы эта «новелла» полностью была бы помещена внутрь повествования о героине. А все же интересно, почему французские власти не вернули вывезенные ценности их законным владельцам, к тому же, находящимся здесь же, под боком, во Франции...
Последние дни Вики, предшествующие казни, автор восстанавливает четко и немногословно. Из книги Цвейга о Марии Стюарт помню, что приговоренная к казни шотландская королева долго выбирала подходящий для эшафота наряд и остановилась на красном платье; Мария-Антуанетта надела в день своей казни белое платье. У Вики не было возможности выбирать, на ней была тюремная одежда, скорей всего, ей обрили голову и в наручниках поместили в камеру смертников. А потом... В книге есть фотография гильотины. Людмила Флам сообщает нам имя палача — Вилли Реттегр. «За каждую отрубленную голову ему причиталось 60 марок премиальных, а его сподручным — по восемь папирос».
Так завершилась эта жизнь, и будем благодарны Людмиле Оболенской-Флам, без сантиментов, в достойной и строгой манере, рассказавшей нам о той, чья судьба не может не поразить человеческое сердце.