• Содержание
• Выдержки из предисловия
• Об авторе

СОДЕРЖАНИЕ

Введение
Глава первая. ЛИРИКА ПУШКИНА И ОРАТОРСКАЯ ПРОЗА ЕГО ВРЕМЕНИ   

   I. Лирика Пушкина и ораторская проза 1812 года   

     1. «Вострепещи, тиран! уж близок час паденья!»   
     2. «На тронах поразить порок»   
     3. «Узнай, народ российской...»   
     4. «Чему, чему свидетели мы были!»

   II. Лирика Пушкина и церковное красноречие

     1. «Христос воскрес, питомец Феба!»
     2. «Глаголом жги сердца людей!»    
     3. «Мой свободный глас»    
     4. «Оставь герою сердце...»
     5. «Вот счастье, вот права...»

Глава вторая. РОМАН «ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН» И ОРАТОРСКИЕ ЖАНРЫ   

     1. «Мою прошу заметить речь»
     2.«Так проповедовал Евгений»
     3. «Друзья мои, вам жаль поэта...»
     4.    «Гроза двенадцатого года...»
     5. «У нас теперь не то в предмете»

Глава третья. ПОЭМА «МЕДНЫЙ ВСАДНИК» И ОРАТОРСКИЙ СТИЛЬ

     1. «Красуйся, град Петров...»
     2. «Но бедный, бедный мой Евгений...»    
     3. «Увы! все гибнет...»

Глава четвертая. ПРОЗА ПУШКИНА И ОРАТОРСКАЯ ПРОЗА ЕГО ВРЕМЕНИ   

   I. Пушкинская теория прозы и «Риторики» первой трети XIX века   

   II. Художественная проза Пушкина и ораторские традиции   

      1. «Искусство рассказывать истории»    
      2. «В простых и трогательных выражениях...»
      3. «Удивительный образец народного красноречия»

   III. Публицистика Пушкина и ораторские традиции   

Заключение   
Цитируемые источники   
Указатель имен   
Указатель произведений А.С.Пушкина   

ВЫДЕРЖКИ ИЗ ПРЕДИСЛОВИЯ

«Недавно читали мы в одной русской книге следующее родословие А.С.Пушкина как поэта: Мерзляков создал г.Кошанского, а г.Кошанский создал А.С.Пушкина. Следовательно, А.С.Пушкин учился по риторике г.Кошанского и, следовательно, учась по риторике г.Кошанского, можно выучиться прекрасно писать», — так в 1836 году в журнале «Библиотека для чтения» сообщалось о четвертом издании «Общей Реторики» лицейского преподавателя Пушкина Н.Ф.Кошанского и о третьем издании его же «Частной Реторики».
Отвлекаясь от иронического тона «Библиотеки для чтения», можно сказать, что приведенная заметка некоторым образом соотносится с проблемой, до сих пор не изученной: творчество Пушкина в соотношении с теорией и практикой ораторского искусства его времени.
В современном пушкиноведении давно наметился интерес к изучению творческого наследия Пушкина в литературном и культурном контексте его эпохи. Литература и журналистика, театр и музыка, живопись и архитектура XVIII — первой трети XIX века так или иначе привлекались для исследования (239; 240; 327; 130; 202; 154 и др.). Но ораторское искусство оставалось вне поля зрения пушкинистов. Между тем думается, что именно оно должно занять одно из ведущих мест при рассмотрении соотношения и взаимодействия литературы и культуры пушкинского времени. В данном случае существенными представляются суждения, высказанные выдающимися учеными Ю.Н.Тыняновым и В.В.Виноградовым.
«Литературная система соотносится с ближайшим внелитературным рядом — речью, с материалом соседних речевых искусств и бытовой речи», — писал Ю.Н.Тынянов в статье «Ода как ораторский жанр» (295, 228).
«Перекрестки путей культуры и литературы больше всего привлекали внимание автора. Поэтому вопросы риторических форм выступили на первый план», — заметил В.В.Виноградов в послесловии к разделу «Поэтика и риторика» в монографии «О художественной прозе» (143, 175).
Современники и ближайшие потомки Пушкина обращали внимание на такую характерную особенность его гения, как отзывчивость на все, что его окружало. «Не было почти явления в природе, события в обыденной и общественной жизни, которые бы прошли мимо его, не вызвав дивных и неподражаемых звуков его лиры», — вспоминал И.И.Пущин (242, 87–88). «Пушкин откликнулся на все, в чем проявлялась русская жизнь, — утверждал Н.А.Добролюбов, — он обозрел все ее стороны, проследил ее во всех степенях» (171, 114). Не мог не откликнуться Пушкин и на ораторское искусство, тем более что оно было весьма значительным явлением духовной культуры, сложным и многообразным, в котором отразились философия, эстетика и этика эпохи, явлением, которое теснейшим образом связано с историей и бытом пушкинского времени.
Обращаясь сегодня к изучению творчества Пушкина в соотношении с ораторской прозой первой трети XIX века, мы можем открыть для себя богатства той высокой культуры ораторского слова, которая так необходима нам сегодня и которая сегодня во многом нами утрачена. Это изучение важно для историко-литературного и культурологического комментария пушкинских произведений, позволяющего раскрыть многоплановость их содержания, выявить в текстах Пушкина понятный его современникам, но неизвестный нам, часто неожиданный для нас смысл. Привлечение ораторской прозы нужно и для постижения своеобразия художественной формы, традиции и новаторства в произведениях Пушкина.
Книга, предлагаемая вниманию читателя, — первый опыт монографического исследования творчества Пушкина в контексте ораторской культуры его времени. Свою задачу мы видели прежде всего в том, чтобы привлечь внимание к самой теме, наметить подходы к ее изучению. С помощью сопоставительного анализа поэзии и прозы Пушкина с ораторской прозой первой трети XIX века предпринята попытка определить воздействие ораторского слова на пушкинское творчество на уровне идейно-тематического содержания, образной системы, жанра, стиля; проследить там, где это возможно, эволюцию произведений Пушкина в интересующем нас аспекте.
Изучение избранной нами темы может быть осуществлено лишь на базе достижений пушкиноведения, трудов М.П.Алексеева, Д.Д.Благого, С.М.Бонди, В.В.Виноградова, Г.О.Винокура, Л.П.Гроссмана, Г.А.Гуковского, Н.В.Измайлова, А.З.Лежнева, Г.П.Макогоненко, Б.С.Мейлаха, Ю.Г.Оксмана, Б.В.Томашевского, Ю.Н.Тынянова, И.Л.Фейнберга, Б.М.Эйхенбаума, Д.П.Якубовича и других исследователей. В нашей работе учтены также исследования Е.А.Маймина (206), Ю.М.Лотмана (204), В.И.Кулешова (190), Н.Н.Скатова (269) последних лет, посвященные жизни и творчеству Пушкина, общим закономерностям его творческого развития, монографии Л.С.Сидякова (262), В.А.Грехнева (156), С.А.Фомичева (303), Н.Н.Петруниной (230), рассматривающие вопросы эволюции пушкинской прозы и лирики.
Несмотря на то, что риторические традиции в творчестве Пушкина специально не изучались, в научной литературе есть немало отдельных указаний на те или иные риторические формы, которые использовал Пушкин в своих произведениях, наблюдений, связанных, в частности, с библейским ораторским стилем. Назовем здесь монографии и статьи В.Г.Базанова (108), С.Г.Бочарова (125), М.П.Еремина (173), Я.Л.Левкович (192), В.Е.Хализева (310), работы В.В.Виноградова (137; 138), А.Д.Григорьевой (159), Эркки Пеуранена (231). Особый интерес представляют высказанные И.Л.Фейнбергом соображения о том, что пушкинские произведения — не только поэзия, но и проза — были рассчитаны на чтение вслух. Анализируя историческую прозу Пушкина, вобравшую в себя традиции античной исторической прозы, исследователь писал: «Это проза, рассчитанная на звучание. Звучащая проза Пушкина. Она подобна в этом античной прозе. <...> В “Истории Петра” Пушкин воскресил достоинства звучащей античной прозы» (298, 142).
Еще несколько предварительных замечаний.
Рассматривая творчество Пушкина в контексте ораторской прозы первой трети XIX века, мы отправлялись от общего представления о соотношении и взаимодействии литературы и ораторской культуры этого времени. Ораторская речь в различных ее жанровых разновидностях влияла на поэзию, прозу, драму. Если ода, по справедливому наблюдению Ю.Н. Тынянова (295), сопоставима с похвальным словом, то произведения гражданской, политической лирики — с проповедью, манифестом, воззванием; для изучения элегии с ее мотивами безвременного увядания, ранней могилы может быть привлечено надгробное слово. В еще большей степени, чем поэзия, с красноречием связана проза: не случайно именно учебники красноречия — «Риторики» — заключали в себе теорию всех прозаических сочинений. Что же касается драматургии, то сама генеалогия и специфика этого литературного рода, предназначенного для сцены, для устного чтения, декламации, делает привлечение для ее изучения памятников ораторского искусства тем более правомерным. Таким образом, в сфере сопоставления с ораторской прозой может быть рассмотрено творчество Пушкина — поэта, прозаика, драматурга. При этом в каждом конкретном случае родовые особенности поэзии, прозы, драмы дают о себе знать в том, как сказывается ораторская традиция в тематике, проблематике, жанре и стиле произведения.
Объектом нашего изучения явилась лирика и проза Пушкина, его роман в стихах «Евгений Онегин» и поэма «Медный всадник». Обширность исследуемого материала заставила нас отобрать те произведения, которые представляют значительные вехи в творческой эволюции Пушкина, в его движении от романтизма к реализму, произведения, в которых общие тенденции ориентации Пушкина на ораторскую культуру, на наш взгляд, дают о себе знать наиболее отчетливо. Мы исключили из нашей работы анализ драматургии Пушкина, которая в соотношении с ораторской прозой должна стать предметом специального исследования.
В монографии рассматриваются и в качестве сопоставительного материала, и в качестве самостоятельного предмета изучения произведения русской ораторской прозы XVIII — первой трети XIX века. Одну из своих задач мы видели в том, чтобы познакомить читателя с памятниками русского красноречия пушкинской эпохи, которые если и привлекались историками и литературоведами, то преимущественно как документы, а не как литературные тексты. Проповеди, манифесты, воззвания, приказы по армиям, торжественные речи, выходившие отдельными изданиями, напечатанные в газетах и журналах пушкинского времени, сохранившиеся в рукописях в архивах, позволяют представить ту ораторскую культуру, с которой был хорошо знаком и Пушкин, и его современники, и с которой нам еще только предстоит познакомиться.

...красноречие есть искусство мыслить и говорить. <...> Область сего искусства самая обширная. Оно исходит от Престола Самодержца к подданным — в воззваниях и манифестах; оно торжествует в устах Дипломата, который словом производит в действо то, чего нельзя достигнуть принуждением; господствует на поле брани, одушевляя воинов мужеством; господствует в народных собраниях, на которых происходят совещания о выгодах Отечества; — пред Судилищем, где защищает права граждан; в нравоучительных речах, обличая порок и оживляя благородные помыслы; наконец во всех тех случаях, где требуется наставление. Теория Красноречия для всех родов прозаических сочинений, извлеченная из немецкой библиотеки словесных наук А.Галичем. 1830

...справедливо, кажется, будет с д’Аламбером сказать, что красноречие есть дар потрясать души, переливать в них свои страсти и сообщать им образ своих понятий. Первое следствие сего определения есть то, что, собственно говоря, обучать красноречию неможно, ибо неможно обучать иметь блистательное воображение и сильный ум. Но можно обучать (позвольте мне сие выражение), каким образом сии драгоценные камни, чистое порождение природы, очищать от их коры, умножать отделкой их сияние и вставлять их в таком месте, которое бы умножало их блеск. И вот то, что, собственно, называется риторикой. М.М.Сперанский. Правила высшего красноречия. 1844

Оратор должен действовать не на один только разум человека, но и на все его душевные силы. Он старается особенно воспламенить воображение слушателя, дабы таким образом привязать к себе его внимание. Новость, красота, важность и возвышенность мыслей, так как и одежда их служат самым действительным к тому средством. Живые, разительные картины много способствуют к самому убеждению ума человеческого. А.Ф.Мерзляков. Краткая риторика, или правила, относящиеся ко всем родам сочинений прозаических. 1821

Привлекая для изучения ораторских традиций в творчестве Пушкина ораторские тексты, мы различали их следующим образом: первый круг — тексты, с которыми был знаком Пушкин, которые по документальным свидетельствам он читал или слышал; в этом случае ораторские тексты могли быть и литературными источниками пушкинских произведений. Второй круг, более широкий, — те тексты, которые с той или иной степенью вероятности он мог читать или слышать; здесь также возможны предположения источниковедческого порядка. И, наконец, третий круг — периферийный — ораторские тексты, которые привлекаются как типологическое явление ораторской культуры пушкинского времени, тексты, дающие материал для изучения идеологического содержания различных видов ораторской прозы, их жанровых и стилевых особенностей. При этом нужно учитывать то обстоятельство, что ораторская культура пушкинской эпохи наследует не только традиции древнерусского ораторского искусства, русской ораторской прозы XVIII века, но и традиции античного и европейского красноречия. Произведения древнерусских, античных и европейских ораторов, известные Пушкину и его современникам, также требуют своего выявления и изучения.
Ораторская культура пушкинского времени нашла свое теоретическое выражение в «Риториках» — учебниках теории красноречия. Они привлекаются для комментария риторических приемов, использованных Пушкиным в его произведениях, рассматриваются при изучении теоретических воззрений Пушкина-прозаика, воплощенных в его прозе. В связи с этим чрезвычайно важным представляется замечание В.В. Виноградова: «“Риторика” Н.Кошанского должна быть принята во внимание при изучении языковых форм пушкинской прозы. Во всяком случае, и теоретические суждения А.С.Пушкина о прозе, и стилистическая структура его прозы обнаруживают большую близость к основным положениям “Риторики” Кошанского» (143, 109).
Реконструкция с помощью ораторских текстов ораторской культуры пушкинского времени; выявление путем сопоставления пушкинских текстов с ораторскими текстами первой трети XIX века творческого использования ораторского слова, его идеологии и поэтики в произведениях Пушкина; анализ теоретического осмысления Пушкиным риторического опыта и претворения им теории красноречия в практику художественного творчества — так виделись нами основные взаимосвязанные направления в исследовании избранной нами темы.
И последнее. Приступая к работе, мы столкнулись с тем, что ораторское искусство пушкинской эпохи недостаточно освещено в научной литературе. Академический труд «История красноречия в России» пока не написан. В немногочисленных же монографиях, брошюрах и статьях, посвященных истории красноречия, ораторское искусство первой трети XIX века представлено весьма неполно (94; 290; 282; 100 и др.).
Как правило, развитие русского красноречия в ХѴІII — первой половине XIX века рассматривается следующим образом: вначале говорится о сложности самих исторических условий существования красноречия в России. Исследователи указывают на то, что в России не было парламента, действовала цензура, гнет которой распространялся и на лекторское слово, до 1864 года не было гласности суда, и поэтому не могло развиваться судебное красноречие. Затем в качестве основополагающих работ называются «Духовный регламент» Петра I, сочинения М.В. Ломоносова по ораторскому искусству, затем следуют имена некоторых авторов русских учебников по риторике, а потом речь идет уже о Т.Н.Грановском и В.Г.Белинском. Между тем ораторское искусство первой трети XIX века представляло собой явление более сложное, широкое и разнообразное и, как отмечалось выше, было связано с самой историей, бытом и культурой пушкинской эпохи. Не претендуя, разумеется, на всестороннюю характеристику ораторского искусства первой трети XIX века, мы считали нужным предварить наше исследование кратким очерком русского красноречия пушкинского времени, рассказать о его видах и жанрах, привести отрывки из некоторых речей, передающие своеобразный ораторский колорит пушкинской эпохи.

---

РЕКОМЕНДУЕМ

• Деньги — Пушкин — Деньги: Альбом-каталог выставки в Государственном музее А.С.Пушкина июнь-декабрь 2009 / Сост. Н.И.Михайлова, Ф.Ш.Рысина; Обращ. к чит. Е.А.Богатырев; Вступ. ст., ст. к разделам Н.И.Михайлова.
• Кишкин Л.С. Люди пушкинской поры / Пушкинская комиссия научного совета «История мировой культуры» РАН; Государственный музей А.С.Пушкина; Вступ, ст. Н.И.Михайловой.
• Онегинская энциклопедия: В 2 т. Т.1. А–К / Под общ. ред. Н.И.Михайловой; сост. Н.И.Михайлова, В.А.Кошелев, М.В.Строганов.