Александр Сергеевич Бразоль
ПРОИЗВОДСТВО В ОФИЦЕРЫ
Воспоминания
Воспоминания полковника Бразоля, бывшего офицера царской, затем Белой армии, относятся к 1914 и 1920 гг. и позволяют, во-первых, познакомиться с процедурой производства в офицеры гвардейского полка. Производство в офицеры описано автором детально, начиная от официального выражения желания служить в полку до приветственного слова императора, выступившего в Царском Селе перед воспитанниками военных учебных заведений. Здесь же Б. упоминает множество лиц, присутствовавших при столь торжественном событии: Великие князья и приближенные к царскому Двору лица, министры, военная элита и «иностранные военные агенты» (автор перечисляет множество имен).
С началом I мировой войны полк направляется на фронт; о боевых действиях на прусской территории — во второй части мемуаров.
О последних днях Добровольческой армии и об эвакуации из Феодосии, чему предшествовали бои за Каховку, в районе Никополя и ст.Чертомлык, ранение Б. — третья часть воспоминаний.
При чтении записок чувствуется, что они принадлежат человеку военному, который, не давая воли эмоциям, очень четко, день за днем, ведет свой рассказ-отчет о боевых действиях на фронтах войны (с врагом как внешним, так и внутренним).
Публикуется по материалам из архива Дома русского зарубежья им. А.Солженицына.
- Об авторе
Бразоль Александр Сергеевич (1893–1993) родился 7 января 1893 г. в Полтавской губернии в дворянской семье. Учился в Петровско-Полтавском кадетском корпусе, затем в Корпусе императора Александра II в Санкт-Петербурге. Окончил Николаевское кавалерийское училище. Во время Первой мировой войны служил в Лейб-гвардии Кирасирском полку. В 1918 г. вступил в Добровольческую армию. После ранения в 1920 г. выбыл из строя и был эвакуирован в Константинополь. Переехав во Францию, работал грумом на конюшне, шофером, таксистом. Пятнадцать лет проработал заведующим складом на фабрике. В 1947 г. переехал в США, где работал в ювелирной фирме, чертежником и преподавателем верховой езды. Будучи старейшим кадетом, участвовал в зарубежных воинских организациях. Принимал активное участие в попечительской работе Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ). Скончался 3 февраля 1993 г. в возрасте 100 лет в шт. Нью-Гемпшир. Похоронен на кладбище Новой Коренной Пустыни в городе Махопак (шт. Нью-Йорк).
Источник: Александров Е.А. Русские в Северной Америке: Биографический словарь. — Хэмден; Сан-Франциско; СПб., 2005. — С. 74.
ПРОИЗВОДСТВО В ОФИЦЕРЫ
Лейб-гвардии Кирасирский Его Величества полк
Я был произведён в офицеры перед самым выступлением полка на войну, во время так называемого «предмобилизационного периода», и таким образом мне не пришлось служить в полку в мирное время, и у меня не осталось личных воспоминаний об этом времени. Однако представился я в полк и был принят обществом офицеров ещё в мирное время и потому являюсь последним из ещё оставшихся в живых офицеров полка, надевших форму полка и явившихся в полк ещё в Царском Селе.
Так как во всех воспоминаниях моих старших товарищей по полку этот самый первый шаг каждого будущего гвардейского офицера не описан, то я и решил это сделать.
Чтобы выйти в гвардейский полк, и в наш в частности, нужно было, пройти ряд инстанций. Прежде всего надо было явиться к младшему корнету полка и заявить о своём желании выйти в полк. В полку в это время младшим был Корнет Доленга-Кавалевский, мой старший товарищ по Николаевскому Училищу, к которому я и явился и просил передать адъютанту полка о моём желании выйти в полк. Таким образом Корнет Доленга-Кавалевский меня официально представил. Спустя некоторое время, я получил телеграмму от адъютанта полка с вызовом в полковую канцелярию, в определённый день, и час. В назначенное время я был в канцелярии полка и явился адъютанту, которым в то время был Штабс Ротмистр кн. Абамелик.
После официального рапорта, я передал ему бумаги моей родословной, после чего он предложил мне сесть. Разговор был недолгий и совершенно официальный. Князь Абамелик мне пояснил правила выхода в полк и добавил, что каждый, выходящий в полк, должен иметь не менее 300 рублей в месяц, так как офицерского жалования не хватает для жизни в полку. Отпуская меня, он сказал, что мои бумаги будут переданы на рассмотрение старших офицеров полка. Примерно через неделю я получил снова телеграмму, от Штаб ротмистра Кн. Абамелика, к которой он приглашал меня на общий завтрак в офицерское собрание. С трепетом и волнением я переступил порог собрания, где мне пришлось представляться всем офицерам полка по очереди. В то время полком командовал Свиты Его Величества Ген. Майор фон Гилленшмидт. Перед завтраком все пошли в закусочную комнату, где пили водку и закусывали, после чего все сели за стол в столовой. На хорах играли трубачи. Я сидел между корнетом Бурским и корнетом Маркизом Делли-Альбиццы на «корнетской половине» стола. Завтрак продолжался довольно долго и настроение у всех было хорошее. Во время завтрака мне несколько раз собранская прислуга приносила бокалы шампанского от разных офицеров, которое надо было выпить до дна за здоровье того, от кого вино было прислано, или за полк. После завтрака корнет Сафонов предложил мне прокатиться по Царско-Сельскому парку, чтобы проветрить меня немного после большого количества выпитого вина. После прогулки я ещё раз обошёл все собрание и вскоре распрощался с офицерами и уехал в училище. Томительное ожидание ответа из полка длилось не очень долго, и я вскоре получил телеграмму от корнета Фон Вика:
«Поздравляю тебя и Рябинина с принятием в полк. Вик.»
Радость наша была неописуемая. Поздравив друг друга, мы с Рябининым сразу же надели фуражки полка и «молодёжь» накинулась на нас поздравить. После этого радостного дня снова наступила будничная жизнь в училище: занятия, учение, экзамены и переход в лагерь в Дудергоф. Все мы считали дни, когда будем произведены в корнеты.
Неожиданно, для всех нас 11-го июля нам объявили, что ввиду грозящей войны, нас произведут в офицеры на 25 дней раньше, т.е на следующий день. Радость была большая и все начали готовиться к производству.
С утра 12-го июля старший курс выступил в конном строю в Красное Село. Придя туда, мы спешились и начали строиться и равняться для встречи Государя Императора.
В 3 час пополудни в Красном Селе состоялось производство в офицеры. Воспитанники Военно-Учебных заведений, окончившие курс, были построены 3-мя фасами около Красно-Сельской Царской палатки, имея на правом фланге училищ их начальников, а на правом фланге всего построения Начальника Главного Управления Военно-Учебных заведений Генерала от Инфантерии Забелина и его помощника Генерала-Лейтенанта Яковлева. Сюда же собрались: Великий Князь Николай Николаевич — Августейший Главнокомандующий Войск Гвардии и С.П.Б. Военного Округа; Великие Князья: Андрей Владимирович, Павел Александрович и Дмитрий Павлович и Их Высочество Королевич Пётр Греческий; Князья: Иоанн Константинович, Гавриил Константинович, Принц Пётр Александрович Ольденбургский, Министр Императорского Двора и Уделов Генерал Адьютант Граф Фредерикс, Военный Министр Генерал Адъютант Сухомлинов, Начальник Главного Штаба Генерал Лейтенант Янушкевич Генерального Штаба Генерал от Инфантерии Михневич, Начальник Штаба Войск Гвардии и С.П.Б. Военного Округа Генерал Лейтенант Гулевич И другие, а также Свиты Государя Императора: Обер Гофмаршал Генерал Адьютант Граф Бенкендорф, Генерал Лейтенант Грюневальд, Генерал Адьютант Барон Мейндорф, Клейгельс, Князь Васильчиков, Свиты Его Величества Генерал Майор Князь Трубецкой, Барон Жираф де Суканион, Князь Долгоруков, Граф Менгден, Флигель Адьютант Дрентельн, и дежурный Флигель Адъютант Бант Скалон. Здесь же присутствовали иностранные военные агенты.
Государь Император обратился к воспитанникам Военно-Учебных Заведений со следующими словами:
«Я пожелал вас видеть и приказал вас собрать, чтобы сказать вам несколько слов перед предстоящей для вас службой. Веруйте в Бога, в величие нашей могучей Родины, Относитесь с уважением к вашим начальникам, с товарищеским чувством друг к другу во всех родах оружия, будьте отечески строги и справедливы к подчинённым вам нижним чинам. Прежде всего имейте примером Ваших доблестных предков, которые умели служить России и своим царям. Желаю вам от души во всем успеха и уверен, что при всякой обстановке каждый из вас окажется достойным наших предков и честно послужит Мне и России. Поздравляю вас с производством в офицеры».
Слова Государя Императора были покрыты громоносным «УРА» молодёжи. Затем Государь Император подошёл к иностранным военным агентам и атташе и поздоровался с ними.
После отбытия Государя Императора, Командир Эскадрона Ротмистр Назимов скомандовал: «Господа офицеры, по коням и рысью в Дудергоф».
Каждый старался поскорее приехать в лагерь, где лакеи нас уже ожидали, чтобы помочь нам надеть наши полковые формы, так как все спешили ехать в Петербург. Обычно прощальные обеды бывали у «Эрнеста», но наш выпуск почему-то решил устроить выпускной обед в «Луна Парке». Обед прошёл очень оживлённо и весело. С нами было и начальство Николаевского Кавалерийского Училища.
На следующий день надо было нам разъезжаться по своим полкам, ввиду неспокойного положения. Наш полк находился в Петербурге. Не зная, в какой эскадрон я назначен, я явился в ближайший 4-ый эскадрон, которым командовал Флигель Адъютант Штабс Ротмистр Петровский. В это время полк получил приказание возвращаться в Царское Село.
Ввиду неожиданного производства, я не успел привезти своих лошадей, поэтому Штабс Ротмистр Петровский дал мне из строя кобылу «Лань», которая считалась «дурноезжей», как он мне сказал позже.
Петровский знал, что по окончанию училища я был записан первым на мраморную доску за езду и хотел проверить мои способности ездока, что и делал в течение всего перехода из Петербурга в Царское Село.
В Царском Селе я узнал, что назначен в 3-й эскадрон, куда сразу же и явился. Со мной одновременно в полк вышли из Пажеского Корпуса Корнет Онашкович Яцына 1, а из Николаевского Кавалерийского Училища Корнат Рябинин.
Мы с Рябининым наняли вместе квартиру на Кадетской улице против Полкового собрания в доме Скрыдлова.
Но нам не пришлось долго жить в Царском Селе; ввиду войны с Германией, наш полк с 18-го июля начал грузиться на ст. Александровской и двигаться по направлению к границе.
При посадке 3-го эскадрона, 20-го июля утром мы узнали, что Германия объявила войну России, и полку надо было выгружаться на станции Волковышки, где мы стали на наш первый бивак.
С этого момента и началась боевая жизнь полка.
Моя жизнь в Царском Селе и первые бои в Восточной Пруссии 1914 г.
После производства моего в офицеры (12 Июля 1914 г.) я явился в 3-й эскадрон, которым командовал Ротмистр Старжнецкий Лаппа. Меня назначили в 1-й взвод, а взводом командовал поручик Толмачев, а я был его помощником. Мирная жизнь в Царском Селе длилась недолго — всего несколько дней.
17-го июля 1914-го г. полку была объявлена мобилизация, и все офицеры получили об этом повестки, подписанные помощником адъютанта корнетом Фон Вик.
20-го июля 1914 г. был незабываемый день для нашего эскадрона: это была наша погрузка в эшелоны на ст. Александровской. Провожали нас полковые дамы, друзья и оставшиеся кирасиры в казармах. Ввиду поспешности нашего выступления, я не успел попрощаться с родными. Моя семья была в Камышах. Я не успел купить себе лошадей и командир эскадрона назначил мне коня «Лектора», который оказался очень хорошим и выносливым. Он выдержал в течение долгого времени, пока мне Силвержак (полковой наездник) не привёл из Петербурга коня: выводной ирландский гунтер, которого он купил у Кона в манеже у Кураева.
Эскадрон покинул свои казармы весело и с пеньем. Командир эскадрона сразу вызвал песенников вперёд, и мы двинулись в длинный путь.
Проходя по Царскому Селу песенники пели:
«Ура, Царевы Кирасиры,
Гордость Русского Царя!»…
На ст. Александровской эскадрон погрузился, и мы двинулись к германской границе и только в пути мы узнали, что Германия объявила нам войну. Выгрузились мы в Волковышках, и с этого момента началась наша боевая деятельность.
Расположились мы на первый бивак на поляне, возле леса у местечка Волковышки. Лошадей привязали к деревьям и натянули канаты. Устроили коновязи. Привезли эскадронные кухни, и мы ели из кирасирского котла. Было приятно и тепло. Кто-то из офицеров даже сказал: «Совсем хорошо, как пикник, только без дам».
На следующий день двинулись дальше и наконец подошли к немецкой границе, с гордостью перешли мы в брод 1 августа 1914 реку Шешупу и оказались на немецкой территории в Восточной Пруссии. Проходя в брод р. Шешупу, наш командир Бригады, Свиты Его Величества Генерал Майор Кн. Енгалычев упал с лошади и повредил себе ногу, после чего он был эвакуирован.
Прошли Вержлобо, нашу пограничную станцию и потом Эйдкунен, это уже немецкий городок. Сопротивления не встречали, но были отдельные выстрелы и небольшие перестрелки, когда мы натыкались на ненецкие разъезды.
Так продолжалось несколько дней, пока мы не дошли до Краупишкина, где завязался бой всей 11-й Гвард. Кавалерийской Дивизии. Меня и Корнета Поповича-Липовац, от нашего полка назначили ординарцами к командиру Корпуса Свиты Его Величества Генералу Хану Нахичеванскому, где мы пробыли около 3-х недель. Работы было много, меня посылали с донесениями во все стороны, в подчинённые дивизии и полки. Скоро я снова вернулся в 3-й эскадрон и начал принимать участие в боевых действиях эскадрона. Период «пикника» давно уже кончился, и мы все ввязались в бой.
6-го августа было, если можно так сказать, наше боевое крещение. Это был первый серьёзный бой около Кауншена. Завязался сильный бой, в котором Гвардейская Кавалерия понесла большие потери. У нас в пулемётной команда был убит её начальник — Штабс Ротмистр Корвин-Вержбицкий, Корнет Карангозов был тяжело ранен в спинной хребет и отправлен в Царско Сельский лазарет. За всю войну он не смог оправиться и вернуться обратно в полк. Много Кирасир было ранено и были и убитые. После Каушенского боя мы продолжали наступать. Всем молодым офицерам и мне, конечно, работы было очень много: бесконечные разъезды, для ориентировки местности, сторожевые охранения и поездки с квартирьерами для подыскания ночлега.
Когда мы возвращались из разведки в эскадрон, все офицеры эскадрона встречали нас и радовались нашему благополучному возвращению. Ввиду нашего наступления и из-за оторванности от нашей базы и обоза с кухнями, мы питались очень плохо и горячую пищу имели редко, походных кроватей тоже даже и не видели. Наступая по Восточной Пруссии, мы проходили: Пилькамен, Гумбинен и знаменитый Прейсиш Эйлау, где в 1807 наш полк отличился своими конными атаками, в честь чего на этом месте был воздвигнут памятник погибшим там героям.
Разъезды наши уже видели форты города Кёнигсберга. Наше наступление в Восточной Пруссии было вызвано правительством Франции, которое обратилось через своего посла Палеолога к Императору Николаю II с просьбой о срочной помощи. Правительство Франции умоляло начать наступление на Восточную Пруссию, т.к. в противном случае французская армия рисковала быть раздавленной. Государь Император, чтобы выручить союзницу, приказал 1-ой и 2-ой Армиям вторгнуться в Восточную Пруссию и вести решительное наступление. Немецкое командование должно было для этого снять 2 корпуса и Кавалерийскую Дивизию со своего важнейшего французского фронта. Таким образом, план быстрого разгрома Франции был сорван.
Наша 2-ая Армия была спешно брошена вперёд и даже не успела наладить связь с корпусами и 1-ой Армией, которой командовал Ген. Ренненкампф. Генерал Самсонов не перенёс поражения и застрелился, но наше вторжение в Восточную Пруссию, хотя и не удачное, не было напрасным: оно спасло французский фронт от поражения и немцы не смогли разгромить французскую Армию.
«Если Франция не была стёрта с карты Европы, то раньше всего мы обязаны этим России» — Маршал Фош.
30-го Августа начался наш отход обратно к нашей границе. Шли мы днём и ночью, кругом были пожары — это немцы поджигали стога сена, чтобы показать в каком направлении мы отходили. Отступление было очень тяжёлое, бессонные ночи, всадники засыпали в седле, и лошади двигались сами. Сплошь да рядом проснешься в седле и видишь, что двигаешься вперёд не со своим полком, а с соседним.
Лошади и люди были измучены от усталости и недоедания, но тем не менее, нашей Гвардейской Кавалерии удалось благополучно избежать окружения и дойти до нашей границы.
После тяжёлых боёв в Восточной Пруссии, чтобы подправить наш конский состав, мы получили наш первый отдых в районе города Вильно, где мы подкормили лошадей, перековали их на новые подковы и где кирасиры с удовольствием ели из котла горячую пищу.
Офицерский состав тоже смог отдохнуть и насладиться жизнью.
В Вильне была чудная гостиница «Георгиевская», где встречались все гвардейские офицеры.
Из Вильны я в первый раз поехал на 4 дня в отпуск в Петербург и смог повидать родных, с которыми не смог попрощаться перед выходом на войну ввиду срочного выступления с полком.
